На Ваганьковском кладбище, недалеко от храма, стоит удивительный памятник… Тонкий гибкий человек, словно поигрывая на ходу раскрытым зонтиком, идет несколько вычурной походкой мима… Это памятник поистине великому клоуну Леониду Енгибарову…
Это короткая история о яркой жизни одинокого человека. Талантливого человека. Дерзкого клоуна.
Бокс
Послевоенная Марьина Роща – бандитский район. Мальчишки бьются до полусмерти, любыми средствами вырывают победу. Девятилетний Леня Енгибаров не хочет быть среди слабых. Маленький рост и большие амбиции – отличные качества для лидера.
Однажды он случайно услышал, как соседская шпана обсуждала его: «Да он же совсем дохлый. Маменькин сынок». Это был вызов. Леня сразу решил, что делать. Подошел к самому высокому и ударил так сильно, как только мог. Домой вернулся весь в крови и заявил маме, что будет заниматься боксом. Антонина Андриановна поняла – возражать бесполезно.
Тогда-то и определился Леонид Енгибаров с главным стимулом своей жизни – доказывать всем, что он самый сильный.
Позже, уже став знаменитым клоуном, Енгибаров тоже дрался… Дрался по законам Марьиной Рощи. Чтобы уважали. Он открыто шел на конфликт, невзирая на чины и лица.
Бокс был нужен Енгибарову как средство самоутверждения. Ему с ранних лет нравился вкус победы. Поэтому, окончив школу, он, не раздумывая, поступил в Институт физкультуры. Правда, проучился там всего несколько месяцев. Ушел потому, что понял: огороженный веревками квадрат – не его территория, жесткие правила и запреты – не его жизнь. Слишком проста и ясна цель. Чтобы добиться новой победы, Енгибарову надо было бросить себе следующий вызов.
Первый номер
Оставив институт, Леня выкинул номер, которого от него не ожидала даже мама: пошел учиться на клоуна. Позже он записал в своем дневнике: «Говорят, что каждый комик мечтает сыграть Гамлета. Когда я был маленьким, я отличался от всех в семье полным отсутствием чувства юмора. Поэтому и выбрал цирковое училище, чтобы развить его. И насмешить окружающих».
Ему двадцать один год, он старше сокурсников. И серьезней. Он чувствует себя белой вороной. Единственный друг – мама, ей он рассказывает о приступах неуверенности: страхе разочарования и предчувствии поражения. Ей он хочет доказать, что способен на многое…
В цирковом училище Леонид Енгибаров увлекся пантомимой, поэтому попросил у администрации ввести в программу новую дисциплину. Руководство недоумевало. Преподавателям казалось капризом требование Енгибарова заниматься «этими странными упражнениями глухонемых». Но он был настойчив и в конце концов получил, что хотел.
Енгибаров подкупал своей эксцентричностью. Кто-то уже тогда называл его гениальным. Он бравировал своей непохожестью. Даже в кумиры выбрал чуждого советскому цирку персонажа. Бастер Китон: невозмутимо-грустный взгляд, худое бледное лицо и приплюснутая шапчонка на голове. Еще в училище Енгибаров и решил – никаких рыжих париков, красных носов, пошлого грима. Он должен отличаться от всех советских клоунов.
Енгибаров выбелил лицо, поднял брови, надел тесную полосатую футболку. И еще – придумал своему костюму яркое дополнение. В студенческие годы Леня стал носить длинные шарфы и шейные платки. Ему нравилось играть в пижона. Мама сшила по его заказу бархатный пиджак и узкие штаны. У него была врожденная способность выделяться из толпы, бросаться в глаза. Много лет спустя, выступая на гастролях в Иваново, он написал маме: «Ма! Вышли срочно несколько шелковых платков, я здесь делаю моду».
Кино
В 1957 году режиссер Юлий Райзман начал снимать фильм «Коммунист». Его ассистент в поисках фактурных актеров на роль врагов советской власти решил заглянуть в училище циркового и эстрадного искусства. Декан сказал: «Снимите Енгибарова, он настоящий бандит».
Это был крошечный эпизод, но Антонине Андриановне льстило, что ее Леня уже снимается в большом кино. На премьере она даже всплакнула. А Леня, тронутый ее слезами, решил – все свои будущие победы посвящать только ей!
Сергей Параджанов любил этого позера за печаль и глубину. Он был одним из немногих, кто по-настоящему понимал и ценил Енгибарова. В начале 60-х режиссер снял друга в фильме «Тени забытых предков», дал ему роль Мики. После выхода этой картины на экраны все заговорили о клоуне как о философе.
Вызов
Выпускник училища, полный амбиций и надежд, Леонид Енгибаров отправился по распределению в армянский цирк «Ереван», который гастролировал тогда в Новосибирске. Повез четыре номера – результат его упорной двухлетней работы, – спешил осчастливить публику.
В Новосибирске рухнули все надежды. До публики Енгибарова допускать и не собирались. Все, что он показывал руководству труппы, называли ученическими пробами… Через несколько недель унизительных просмотров был вынесен вердикт: Леонид Енгибаров не достоин представлять искусство армянского народа.
Он оказался не готов к поражению. Собирался даже, по древнему армянскому обычаю, отпустить бороду... Потом передумал. Пошел в наступление. Пригодились уроки Марьиной Рощи. Настоял на разговоре с директором цирка Степаном Исаакяном. Пришел к нему в кабинет и с порога выпалил: «Я хочу быть единственным в труппе. Я уникальный артист. Вы должны убрать других коверных из программы».
В ответ на такую дерзость Степан Исаакович не выгнал нахала, а решил дать ему еще один шанс, сказал: «Если лучший – докажи!» И Енгибаров доказал. По ночам тайком пробирался на манеж, готовил сразу три новых номера: «Статуя», «Тарелочки», «Тореадор»… Коллеги недоумевали: такая программа годами готовится, а тут несколько месяцев!
Енгибаров сдал номера на тарификацию, комиссия назначила ему ставку – 5 рублей за выступление. В те времена это были большие деньги. Только корифеи получали по 25 за выход. А для молодого клоуна такой гонорар был баснословным! Хотя он сам к деньгам относился по-детски равнодушно. Он мог перетянуть пачку денег резинкой и гонять ее клюшкой по комнате, как шайбу. На все просьбы матери прекратить это дурачество Енгибаров отшучивался: «Я – клоун. Мне все можно!»
Триумф
В 1961 году у Енгибарова появилась возможность доказать свою гениальность всей Москве. Он видел свои афиши и не верил: «Цирк на Цветном бульваре! Воплощение мечты!»
Нервничать Леонид начал уже с утра. Бродил по квартире, долго стоял перед зеркалом, объяснял маме, что стал хорошим клоуном, что выбрал отличную профессию. Но на самом деле занимался самовнушением.
Он панически боялся провала!
22 апреля 1961 года – день его победы.
Эти овации были как сон. О таком успехе он не смел и мечтать. За один вечер Енгибаров стал самым модным клоуном страны. Теперь зрители приходят в цирк специально на Енгибарова. А пресса называет представления с его участием «Театром одного актера».
А впереди его ждал очередной удар.
Испытание
В цирке чувство локтя не так популярно, как чувство соперничества. Чем выше статус – тем очевиднее неприязнь к победителям. Молодой возмутитель спокойствия быстро нажил себе врагов. Корифеи называли Енгибарова выскочкой. Коллеги завидовали и публично демонстрировали презрение.
Известный цирковой режиссер, звезда мировой величины Валентин Гнеушев объяснял это противостояние так: «Енгибаров был человеком культуры, а в цирке, как правило, культуры не хватает. Там культура подменяется блестками, серпантином или фальшивыми улыбками».
Медные трубы ослабили его бойцовский иммунитет. Артист вошел в чин и потерял бдительность. Разучился держать удар.
Вспыльчивый и импульсивный, он часто сам вредил себе: поддавался на провокации интриганов. Огрызался и дерзил заслуженным и народным. Бравировал начитанностью и эрудицией. Больше других доставалось Олегу Попову. В своем кругу Леонид шутил: «У Попова всего семь книжек, да и те сберегательные». При очередной встрече с Солнечным Клоуном представлялся: «Я Леонид Енгибаров, а вас как звать?»; когда конфликт обострялся, кричал на весь цирк: «Да мне Попов пальто должен подавать!»
Он жаловался Ролану Быкову, что Олег Попов ворует его идеи и выдает их за свои. Это началось давно. Еще выпускаясь из училища, Енгибаров делал номер «Свободная проволока», придумал трюк, которого раньше не существовало. На экзамене присутствовал Солнечный Клоун. Он эту «проволоку» запомнил и взял себе в номер.
В конце шестидесятых отношения с представителями цирковой власти стали для Енгибарова невыносимыми. С одной стороны, чиновников раздражал невероятный успех клоуна, его популярность. С другой – они понимали, что он пропагандирует чуждое для советского гражданина искусство. Его начали поучать. Навязывать образы и приемы. Его открыто травили. Опустили перед ним цирковой «железный занавес».
Но артист не сдавался. С головой уходил в работу: придумывал новые номера, писал новеллы, снимался в кино.
В последние годы своей работы в Союзгосцирке Леонид Енгибаров был одержим наполеоновскими планами покорения мировой арены. Когда понял, что его не выпустят, затосковал. Отказ от мечты оказался самым тяжелым ударом. Ощущая свою беспомощность, он сильно запил.
Депрессия
Часто со своими друзьями – Олегом Стриженовым, Роланом Быковым, Юрием Беловым и Олегом Далем – он ходил то в ВТО, то в «Метрополь», то в «Армению». Особенно артистической компании полюбилась «Ахилка», скромная пельменная, находившаяся тогда напротив цирка. Веселье всегда сменялось тоскою. Так начиналась депрессия.
Начальство не давало работать над новой программой «Причуды Клоуна». Его постоянно «прорабатывали» на коллективных собраниях, выносили выговоры за драки и хулиганство. А он бросал с вызовом: «Зато на меня ходит народ, а на вас – нет». В 1971 году Леонид Енгибаров покинул цирк.
Он ушел на эстраду. Создал собственный коллектив, хотел назвать его «Театр пантомимы Леонида Енгибарова» – ему ответили: «Нельзя! До театра вам далеко». Он заглушал боль работой. В гастрольном графике – около 40 городов. Он давал по 3–4 концерта в день…
Во время последних гастролей Енгибаров перенес «на ногах» ангину и «потянул мышцы спины». Выступления решил не отменять, работал, не обращая внимания на боли в сердце и чугунный позвоночник. Однажды после выступления потерял сознание. Друзья вызвали «скорую». Врач предупредил: «Нужен отдых. Так недалеко и до инфаркта».
***
Летом 72-го под Москвой горели торфяники. Город задыхался от едкого дыма. Мостовые плавились от жары. Дышать было трудно – работать невозможно. Енгибаров опять сорвался, начал пить. Все чаще его стали посещать мысли о смерти. Он часто повторял: «Если я гений, то, как Пушкин, умру в 37 лет».
Друзья вспоминают, что в те дни Енгибаров был особенно раздражителен, скандалил по пустякам. Его тяготили и одиночество, и назойливость окружающих.
Приступ случился 25 июля, рано утром. Мама вызвала «скорую». Помощь ехала долго – сорок пять минут. Доктор был совсем молодым, Антонина Андриановна даже подумала, что практикант. Енгибаров лежал в постели. Он с трудом поднял голову, посмотрел на врача, спросил: «Старик, ты мне поможешь?»
Не вышло.
Леонид Енгибаров умер через 10 минут, на руках у своей матери. Ему было 37 лет.
