16 декабря 2005 года Георгию Васильевичу Свиридову исполнилось бы 90 лет. Он оставил нам в наследство свою музыку – сильную, мощную, как весеннее половодье, музыку, в которой воспевается русский характер и пока никем не разгаданная русская душа. На памятнике Свиридову, который в этом году установили в Курске на углу улиц Золотой и Ленина, высечено: «Воспеть Русь, где Господь дал и велел мне жить, радоваться и мучиться».
Мы беседуем с племянником великого русского композитора Свиридова, директором Свиридовского института Александром Сергеевичем Белоненко.
– Александр Сергеевич, расскажите, пожалуйста, о фестивале, который проходит в преддверии юбилея Свиридова.
– Хочу сказать, что на 90-летие со дня рождения Георгия Васильевича Свиридова откликнулась вся Россия. 23 сентября в Курске был открыт первый большой и, как мне кажется, удачный памятник композитору. Его авторы – два местных скульптора, Минин и Криволапов, – очень опытные мастера. Чувствуется, что в этом городе ценят и любят своего земляка.
Свиридовский фестиваль будет проходить в 13 городах России. Назову лишь крайние точки на карте, чтобы представить его масштаб: на западе это Петербург, на востоке – Петропавловск-Камчатский, на севере – Архангельск, на юге – Краснодар и Волгоград. В фестивале участвуют не только взрослые творческие коллективы, но и детские музыкальные школы, а также школы искусств из Петербурга, Петрозаводска, Кропоткина, Тольятти, Балашихи. Все они являются членами ассоциации школ имени Г. В. Свиридова. Надо сказать, что средства на проведение юбилея выделили, как обычно, скромные. В общем-то, гроши. И если бы люди не откликнулись, то ничего из этой затеи не получилось бы. Помогла и музыка Свиридова: она, как птица, оторвалась от бумаги, от нот, и вот уже в воздухе, летит, и захватывает собой. Кого ни спроси – от руководителей государства до паспортистки, – все знают ее. «Метель», свиридовские романсы – это точно.
– Александр Сергеевич, а какова Петербургская программа фестиваля?
– Особенно мне дорога та часть программы, которая реализуется в Петербурге, ведь тема Петербурга – ведущая в творчестве Свиридова. С городом на Неве связана часть жизни Георгия Васильевича. Здесь Свиридов осознал себя композитором и состоялся как композитор, здесь приобрел опыт. Он всегда гордился тем, что учился в Ленинграде, и считал, что ленинградская композиторская школа более прогрессивна, чем московская. И сам он безумно любил этот город, очень часто возвращался к нему в своих сочинениях. Не случайно последним его произведением, созданным незадолго до смерти, стала поэма «Петербург».
– 21 октября в Мариинском театре состоялась мировая премьера кантаты Свиридова «Петербург». Почему только сейчас?
– Когда после кончины Георгия Васильевича я стал разбирать его рукописи, то обнаружил папку внушительных размеров, на которой его рукой было выведено заглавие: «Большой Блок». Поскольку в свое время Свиридов много сочинял на стихи поэта, я сначала подумал, что в эту папку он складывал вообще все, что касается его творчества. Я стал внимательно изучать ее содержимое и обнаружил пронумерованный список музыкальных произведений с точным указанием их последовательности. Более того, когда я открыл ноты, то увидел, что в пробелах между номерами сочинений стоит слово: «атака». Это означало, что один номер должен следовать сразу за другим, без перерыва! Все 37 сочинений и представляют единую композицию под названием «Большой Блок».
Как я сейчас понимаю, именно Блок был для Георгия Васильевича одним из любимейших русских поэтов. Раньше я думал, что это Есенин или Пушкин, но выяснилось, что самое большое количество произведений Свиридов написал на стихи Александра Блока. Так, в 60-ые годы Свиридов сочинил «Пять песен о России». Затем его замысел разросся до «Семи…» и больше. Впоследствии они были объединены в сочинение «Песни о России».
Кантата «Петербург» – часть этого грандиозного замысла, она входит в огромный цикл «Большой Блок». Обратите внимание на то, что первая часть кантаты называется: «Петроградское небо мутилось водой…». Блок написал это в августе 1914-го, в начале Первой мировой, нарисовав сцену прощания с отъезжающими на войну эшелонами. А заканчивается кантата совсем иначе – символической картиной «Русь моя, жизнь моя, вместе ли нам маиться?». Это произведение не только о Петрограде, но
о Родине. В музыкальном отношении эта часть цикла перекликается с последней частью кантаты, созданной на слова другого петербургского поэта: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, Матушка-Русь». Ритмическое и метрическое совпадение со стихами Некрасова здесь явно.
И это, конечно, совсем не случайно. Линия Некрасова прослеживается и у Блока. Так что кантата «Петербург» – произведение с очень глубоким подтекстом, который нам еще предстоит разгадать.
Что касается мировой премьеры, то она стала возможной благодаря тому, что в нотах Свиридова сохранился клавир с указанием отдельных инструментов. Следуя авторскому замыслу, профессор консерватории, петербургский композитор Геннадий Белов (достаточно известный автор, которого Свиридов очень ценил и к чьим советам по оркестру прислушивался), сделал партитуру, после чего и стало возможным исполнение этой кантаты.
– Вы не так давно издали книгу «Музыка как судьба», в которую вошли дневники композитора. К сожалению, она уже стала библиографической редкостью, ее нигде не купить…
– Дневники – это одна из уникальных частей Свиридовского архива. Георгий Васильевич начал систематически вести записи с 70-х годов, но кое-что записывал еще и в 60-ые. Сидит, сочиняет, вдруг ему приходит в голову какая-то мысль – и он тут же фиксирует ее на обрывках бумаги, в телефонных справочниках или на нотных листах. Жена стала покупать ему толстые тетради в клетку. Помните, были такие «амбарные книги» в 96 листов? И тогда он стал заносить все туда. Всех тетрадок (заметьте, не разрозненных листов, а именно тетрадок) – 180 штук. В книгу «Музыка как судьба» (а она вместе с комментариями и предисловием издана в объеме 600 страниц), вошел текст только 19 тетрадей.
– Вы все время говорите о вашем дяде: «Свиридов», «композитор»… Расскажите о ваших личных отношениях с ним, если они были.
– Всегда думают так: племянник – значит, только родственник. Но ведь я музыковед, я связан с тем делом, которое являлось главным в жизни композитора. У нас были не просто родственные отношения. Нас объединяло и творчество, и работа, и дружба, основанная на профессиональных интересах. Как музыковед я принимал и принимаю участие в судьбе дорогого мне человека: мной изданы сборники его произведений, написано множество различных аннотаций к ним. И я понимаю, какая колоссальная ответственность лежит на мне, ведь то, что сделал Свиридов, – это национальное достояние. Для меня теперь очень важно, чтобы наследие этого удивительного человека перешло людям, и сколько Бог даст мне сил, столько я и буду работать в этом направлении.
– Что Вы можете рассказать о Свиридовских духовных песнопениях?
– Георгий Васильевич проделал большой духовный путь. Огромное влияние на формирование его взглядов оказала война. И хотя музыки, которая была бы непосредственно посвящена войне или изображала бы войну, у него нет, но именно Вторая мировая сыграла в творчестве Свиридова роль, какую Отечественная война 1812 года сыграла в жизни и творчестве Ф. И. Глинки.
Свиридов начинал как композитор советский, а закончил как композитор русский. Эта перемена была следствием подъема национального самосознания в послевоенный период, хотя, не будем забывать, и оно было изуродовано государственной машиной. Во-первых, процветала идея пролетарского интернационализма. Сталин, держа империю в ежовых рукавицах, жестоко боролся с проявлениями национального мышления и национальных чувств. Запрет распространялся не только на все русское, а вообще на все национальное. Во-вторых, как вы помните, в эти годы декларировалось искусство «социалистическое по содержанию». Так что о распространении духовной музыки в советское время говорить не приходится.
Тем не менее, Свиридов в 70-ые годы пишет три хора к трагедии Алексея Толстого «Царь Федор Иоаннович», где впервые использует литургический текст. Во второй половине 70-х отмечается повышенный интерес Свиридова к литургической поэзии, и, что поразительно, происходит это под влиянием лирики Александра Блока. Свиридов замыслил литургическую по форме исполнения мистерию на стихи поэта, чтобы наряду с чтением стихов звучал бы и Блок «распетый». Другими словами, композитор хотел совместить пение и декламацию.
Все поздние произведения Свиридова 70-х, 80-х годов – это музыка, непременно связанная со словом, музыка, положенная не обязательно на литургический текст, но высокая. Это духовная музыка, отлитая в светскую форму.
Как свидетельствуют черновики композитора, к концу жизни, в середине 80-х, Свиридов пришел к мысли написать обедню. Был у него также фантастический замысел создать на основе православной литургической поэзии ораторию, состоящую из 43 номеров, для хора акапелла и оркестра.
– А в какой храм он ходил?
– С детских лет Георгий Васильевич был человеком верующим. Его бабка (и моя прабабка) была очень набожной. Когда он был мальчиком, она водила его в храм, но он никогда не рассказывал об этом – жил в советское время, был слишком заметной фигурой. Ходить куда-то, привлекая к себе внимание? Нет, этого он не любил. Я знаю, что в тех местах, где он обычно снимал дачу, было несколько подмосковных святынь. Георгий Васильевич заезжал в них, помолится – и тихо уйдет. Так что утверждать, что он посещал какой-то один храм, будет неправильно. Это я знаю хорошо.
– Что представляет собой аудиоархив Георгия Васильевича?
– Это большое собрание записей, и полностью их количество даже трудно себе представить. Сохранилось 278 произведений, которые он сам исполняет и поет. Есть и его воспоминания.
Свиридов – композитор, идущий от звучащего слова. Я стал разбирать аудиоархив, чтобы понять, что для него было главным. Однажды сижу, слушаю его голос, вспоминаю – и вдруг он обращается прямо ко мне: «Милый Алик!» Представляете, что я пережил! Была у него такая привычка – все изложенное на бумаге проговаривать. Даже письма, перед тем как их опустить в почтовый ящик, он обязательно записывал на магнитофон. И меня в моей редакторской работе наставлял: «Если ты подготовил текст, прочитай его вслух. Язык сам волей-неволей споткнется на неловкой фразе, и ты услышишь, где нужно поправить».
– Как Вы считаете, не пришло ли время создать музей Свиридова?
– Вопрос о музее – своевременный и правильный. Мысль о его открытии понемногу зреет и даже воплощается. Так, в петербургской Школе искусств имени Свиридова уже подготовили экспозицию подлинных вещей композитора. В Фатеже восстановили дом, где он родился. Мне и моему брату, Василию Сергеевичу Белоненко, как наследникам в скором будущем предстоит решать судьбу московской квартиры на Большой Грузинской. Там жил Георгий Васильевич, и там сохранилось все, что связано с этим великим русским композитором.
Фрагменты дневников Георгия Свиридова из книги «Музыка как судьба»
(М.: Молодая гвардия, 2002)
«Россия - грандиозная страна, в истории и в современной жизни которой причудливо сплетаются самые разнообразные идеи, веяния и влияния. Путь ее необычайно сложен, не во всем еще и разгадан, она всегда в движении, и мы можем лишь гадать, как сложится ее судьба. Ее история необыкновенно поучительна, она полна великих свершений, великих противоречий, могучих взлетов и исполнена глубокого драматизма. Мазать ее однообразной, густой черной краской напополам с экскрементами, изображая многослойную толщу ее народа скопищем дремучих хамов, жуликов и идиотов, коверкать сознательно, опошлять ее гениев – на это способны лишь люди, глубоко равнодушные или открыто враждебные Родине».
«Возрождение христианства в России, а элементы этого возрождения ясно видны так же, как видна и злоба, которую оно вызывает, несомненно приведет и к новому его ощущению, пониманию, к новому чувству этого великого и вечно живого учения. С этим пониманием и чувством будет связано и новое Христианское искусство: и светское, и храмовое, церковное».
