О Шостаковиче написано очень много. Его трагическая, противоречивая и вместе с тем творчески бурная жизнь вызывала и вызывает интерес не только в России. Пожалуй, лучшей книгой о русском музыкальном гении XX столетия является монография поляка Кшиштофа Мейера «Шостакович. Жизнь. Творчество. Время». В ней – много уникальных фактов, писем, личных впечатлений, вынесенных от встреч с гением. Однако, что бы нового ни узнали мы о композиторе, итогом его жизни стала музыка и его дети.
Не так уж много времени прошло с того дня, когда сын Дмитрия Дмитриевича, Максим Шостакович, вернулся в Россию, в Петербург. В его семье подрастают внуки великого музыканта. Думаю, Шостаковичам очень бы хотелось, чтобы они жили в России, любили ее такой, какая она есть, и делали все, чтобы она стала лучше.
– Максим Дмитриевич, не секрет, что Вы с женой организовали в Петербурге несколько музыкальных школ для неимущих детей. Приносит ли Вам удовлетворение эта деятельность?
– Школа при храме Святой Екатерины, где удалось отремонтировать целый этаж, подготовить помещения и снабдить классы инструментами, не музыкальная, в строгом смысле слова, а обычная, но мы стараемся развивать детей: они рисуют, поют, играют, участвуют и побеждают в конкурсах. Это приносит нам огромную радость. Моя жена Марина Михайловна все силы отдает своим питомцам. Сейчас появилась еще одна школа – в Павловске.
К организации такого рода учебных заведений нас побуждают свои собственные дети. Мы же вернулись в Россию, потому что хотели, чтобы они стали по-настоящему русскими, воспитывались в родной стихии, чтобы взрастили в себе национальное самосознание. Поэтому мы стали открывать такие школы. Самое главное в этом деле – понять, что все дети, которые у нас занимаются, – наши! Мы хорошо знаем ребят и их родителей, а они, в свою очередь, прекрасно знают нас. Мы как одна большая семья. Непередаваемо чувство при мысли о том, что школа становится родным домом для людей, объединенных одной идеей. Надо сказать, что в основном у нас учатся православные. Без духовного единения трудно выжить в этом мире. Мне кажется, наши дети отличаются от своих сверстников. Обучаясь в школе, они меняются внутренне, их трудно спутать с теми, кто воспитывается вне духовного пространства.
– Но ведь чтобы развивать детей, требуются большие финансовые вложения…
– Мы создаем эти школы на деньги, которые поступают ко мне как наследнику, в виде доходов от исполнения музыки моего отца. Не сомневаюсь в том, что он похвалил бы меня за это, да и сам бы тоже не пожалел средств на благое дело. Это лучше, чем тратить их на покупку «мерседесов» или какие-нибудь забавы.
– Существует ли то, в чем Вы ограничиваете своих собственных детей?
– Я их палкой гоню от телевизора. Особенный протест вызывает у меня показ рекламы (про прокладки или про «вкусное» пиво), устраиваемый во время просмотра детских фильмов: высокохудожественные образы перемежаются с этикетками, банками, «крылышками»… Безобразие! Должен же быть хоть какой-нибудь контроль со стороны тех редакторов, которые ответственны за выпуск детских и юношеских программ! Определяющим в таком деле должен быть вкус, совесть – не только деньги. Я знаю, что телевизионщики существуют за счет рекламы, прекрасно понимаю, что, показывая какую-нибудь «клюкву» или «малину», можно заработать гораздо больше, чем на молодежных программах, но всему есть предел.
