Ветеран подразделения группы «Альфа» г. Краснодара капитан Петров Сергей Иванович, кавалер ордена Мужества, награжден медалью Суворова, медалью Жукова, медалью «За контртеррористическую операцию»
Когда бойца спецназа Сергея Петрова привезли в моздокский госпиталь, врачи сказали, что раненый долго не протянет. День, может быть два, от силы неделю. В заключении написали: «Пулевое ранение, несовместимое с жизнью». Девять граммов свинца ударили в голову чуть выше правого виска. Пуля прошла навылет через все правое полушарие, задев при этом мозжечок.
В тот трагический день сотрудник региональной службы специального назначения Управления ФСБ по Краснодарскому краю Сергей Петров находился в очередной командировке в Чечне. По поступившим агентурным сведениям, в одном из чеченских домов боевики устроили тайник с оружием. Спецназовцы знали, что нельзя было терять ни минуты, иначе оружие «уйдет». Они вошли в дом. И вдруг из рук Сергея выпала пулеметная лента, он машинально нагнулся за ней. В этот момент неподалеку раздался выстрел. Сознание он потерял сразу. «Последнее, что я помню в той, прошлой жизни – шум выстрела и как чтото ударило мне в голову», – рассказывает Петров. Бойцы спецподразделения, прикрывая раненого собой, вынесли его изпод обстрела. Сергея сразу отправили самолетом в моздокский госпиталь, где прошла первая операция. Начались продолжительные консилиумы, был еще один перелет, реанимация в московском госпитале… А затем – новая жизнь. Позже, когда мир для него снова стал полон красок и света, Сергей понял: если бы он не нагнулся за упавшей лентой, пуля могла попасть в сердце.
– Ваши награды говорят сами за себя. Что же такое героизм и бесстрашие на войне?
– Если человек ценой своей жизни спас жизнь ближнему – это героический поступок. А каким способом – это другой вопрос. Наверное, никто заранее это не обдумывает, все происходит в последний момент. В Беслане наши сотрудники грудью защищали детей, а в другой ситуации человек может просто отвести внимание врага на себя, свою жизнь подвергая опасности ради спасения ближнего. Я думаю, многие военнослужащие, побывавшие в горячих точках, задавали себе однажды вопрос: «Если случится погибнуть в бою, не будет ли эта смерть напрасной, наследую ли я Царствие Небесное?» Я и сам часто об этом думал, но никогда умышленно не искал героической смерти, не лез на рожон: бездумно рискуя своей жизнью, ты подвергаешь опасности и жизни тех, кто идет с тобой. Безрассудное бесстрашие на войне недопустимо, военный должен быть расчетлив, иметь холодный рассудок, иначе может произойти трагедия. Отдать свою жизнь бездумно – это не подвиг.
– Вам приходилось убивать? Страшно убить человека или же на войне иначе ощущается грань между жизнью и смертью?
– Да, приходилось. И тот, кто не боится этого, психически нездоров. Человек, который не испытывает на войне страха, загубит не только другие души, но и свою собственную. Страх должен быть в каждом человеке, это – цена жизни. И на войне, выходит, действует высшая заповедь любви: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». Почему Евангелие и называется книгой жизни, как ни крути, с какого конца ни читай – все написано про нас и для нас, открывает нам все необходимое для спасения в этом мире. Я думаю, что прекрасно погибнуть в честном бою, если на то будет воля Божия, главное – умереть с молитвой на устах. Человек, побывавший на волоске от смерти, иначе начинает понимать смысл своего существования. Так было и со мной – я стал верующим. Да, не сразу все получалось, спасение оказалось намного сложнее, чем я думал поначалу: ходи в церковь, исповедуйся, причащайся, не греши и спасешься…
– Когда Бог вошел в вашу жизнь?
– Я вырос в семье, которую нельзя было назвать ни атеистической, ни православной. Я пришел к Богу после ранения, конечно, это было призвание свыше. Ранен я был в Чечне: нашим отрядом проводилась спецоперация, в ходе которой мы штурмовали здание, где находились лица, состоявшие в банде. При огневом столкновении я получил пулевое ранение головы – несовместимое с жизнью, как утверждали врачи. Но, как видите, выжил. Я счастлив, что испил эту чашу.
В храм меня привел кум, крестный отец моего сына, поначалу многое я не понимал, сложно было изменить привычный образ мыслей, с чемто было трудно согласиться, я чувствовал себя в храме как ребенок, который учится ходить. Со временем я стал читать много духовной литературы, регулярно причащаться. Несмотря на то, что иногда прийти в церковь мне очень нелегко, я преодолеваю себя, по-другому нельзя, если ищешь спасения.
– Детей вы воспитываете в вере?
– Да. Вначале я слишком ревностно относился к их духовному воспитанию, но потом батюшка мне объяснил, что нельзя «создавать гестапо» дома, нельзя насильно заставлять детей становиться на колени и молиться. Я читаю им Библию, жития их святых покровителей, рассказываю об иконах, находящихся в храме, – так у детей постепенно возрастает интерес к церковной жизни.
– Многие опасаются сейчас отдавать своих детей в армию. А вы отправите своего сына служить?
– Если он решит стать кадровым военным, я благословлю его как отец. Тем более это путь нашего рода: мой дедушка, которому сейчас 94 года, прошел все войны прошлого века, мой отец служил пять лет на срочной службе в Германии. И, наконец, я продолжил эту традицию. Слово «долг» звучит, может быть, пафосно… но, по крайней мере, за время службы в армии человек узнает многое, что ему может пригодиться в жизни, восприятие мира изменяется, здесь он учится дисциплине, выдержке в трудных условиях. Страшного в армейской службе я ничего не вижу. Я считаю, что дедовщины как таковой в нынешней армии нет. Если старшие без рукоприкладства заставляют, к примеру, проводить уборку в целях поддержания чистоты – это не дедовщина.
– Долг перед родиной считается уже не пафосом, а явлением ненормальным. Что вы об этом скажете?
– Каждый мужчина должен понимать, что спокойная жизнь невозможна, если останется без защиты земля, где он родился, где живут его отец, мать, его родственники и друзья. Это чувство нужно прививать мальчику с детства. Кто может стать для него примером? Старший брат, отец, нет отца и брата – он смотрит на деда. Если они служили в армии, то смогут ответить на его вопросы о преданности родине, о воинском долге. Пусть поначалу умозаключения ребенка будут казаться наивными, но с годами он усвоит четко: если отечество в опасности, нужно не бояться с оружием в руках выйти на защиту своих близких, родных.
Мальчик должен изучать историю, знать о войне, понимать, что такое оружие, – иначе какой плод от него как от защитника отечества можно ожидать?.. Необходимы занятия по начальной военной подготовке. Но стоит заметить, что недостаточно умения разобрать и собрать автомат, необходимо психологически и морально подготовить человека к возможным действиям. Я считаю, что нужны выезды на природу, где мальчишки соприкоснулись бы с реальной обстановкой, научились хотя бы правильно выбрать место для ночевки, самостоятельно поставить палатку, развести костер и т.п. Необходима и физическая подготовка. Мое поколение (1960–70х годов) воспитывалось на личном примере отцов, которые любили спорт, считали, что их дети должны не бояться холодной воды, синяков и ссадин.
– Как вы видите афганскую и чеченскую войны?
– 25 лет назад я служил в особом учебном подразделении в Ташкенте, где нас готовили к Афганистану, но в Афганистане не воевал, – когда проходила отправка, я лежал в больнице с гепатитом. Я считаю, если бы мы тогда не ввели свои войска в Афганистан, это сделали бы другие и затем диктовали нам свои условия войны. Наверное, можно было обойтись меньшими потерями – это ведь исламское государство, а мы вошли в него «со своим уставом»… И в Чечне мы наступили на те же грабли. Тяжелый у России крест, но спасительный, – как говорится, «кого люблю, того и наказую».
– Нужны ли полковые священники?
– Конечно! Священник может укрепить будущих воинов, объяснить, для чего стоит идти воевать, почему нужно не бояться тяжелых ранений и даже смерти.
– Как вы считаете, что лучше – наемная армия или служба по призыву?
– Я как человек, прошедший школу спецназа, могу сказать, что служащий по контракту глубже осознает, на что он идет, лучше подготовлен к предстоящему служению, ответственнее относится к защите родины. Больше половины нынешних призывников не готовы к военной службе, не хотят служить – пусть лучше становятся врачами, инженерами, плотниками… получают ту профессию, которая им ближе. Я за то, чтобы была профессиональная армия, это усилит нашу оборонную мощь.
– В чем счастье военного?
– Тот, кто пошел по зову сердца отдать долг родине, счастлив, оттого что имеет честь нести оружие во славу своей страны. Сейчас я нахожу радость в общении с близкими мне по духу людьми. После ранения я понял, в чем смысл жизни – реализовать здесь, на земле, то, что дано тебе Творцом. Должны приноситься плоды, как говорил Спаситель: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает, и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода». Если раньше я просто плыл по течению, теперь хочется осмысленно идти по этой реке и хочется, чтобы пути были ровными. Если бы я не пришел в церковь, не знаю, как бы сложилась моя жизнь. Сейчас, будучи хромым, наполовину парализованным, я понимаю, что такое истинное счастье, когда нахожусь в храме на службе, здесь я испытываю такую радость, что даже описать сложно.
