Что читать нашим детям? — этим вопросом задаются многие современные родители, видя изобилие новейшей детской литературы на книжных прилавках. Однако сейчас не каждый может распознать, что станет классикой, а что окажется «однодневкой». А вот проверенные временем сочинения для детей не устаревают и любимы уже не одним поколением читателей. Таковым и стал «Винни Пух» Алана Александра Милна.
В литературе нередко бывает так, что писатель, несмотря на солидный «послужной список», входит в бессмертие благодаря лишь одной-единственной книге. Сервантес известен всем исключительно как создатель «Дон Кихота»; Дефо — как автор «Робинзона Крузо», Конан Дойл — как человек, сочинявший истории о Шерлоке Холмсе, хотя полное собрание его сочинений насчитывает 25 томов. К числу писателей «одной книги» традиционно относится и Алан Александр Милн. Хотя его перу принадлежит немало пьес, сценариев и детективных романов, для нас он в первую очередь является писателем, придумавшим незабываемые истории о Винни Пухе и его друзьях.
Жизнь вундеркинда
Алан Александр Милн родился в 1882 г. в Лондоне. Он был третьим, самым младшим сыном в семье Джона и Сары Милн. Отец его заведовал небольшой частной школой Хэнли Хаус, знаменитой тем, что в ней некогда преподавал Герберт Уэллс. Все дети Милнов в свое время обучались в ее стенах. Глядя на старших братьев, Алан довольно рано начал проявлять интерес к учебе. В пять лет он выучился читать и прочитывал любые книги, попадавшие к нему в руки. Он хотел делать вместе со старшими уроки. А когда отец составил для него распорядок дня с обязательным временем для игр, Алан очень расстроился — пришлось игры вычеркнуть. А вот какой портрет Милна-ученика мы находим в школьном рукописном журнале: «Он не любил французский и считал великой математику. Постоянно оставлял где попало книжки и терял ручки. Прочищал мозги тем, что мог задать какой‑то бессмысленный вопрос и немедленно дать на него разумный ответ. Мог в минуту сказать 556 слов и написать за три минуты больше, чем учитель может прочесть за тридцать. Находил мир вокруг очень интересным и хотел бы учить физиологию, ботанику, геологию, астрономию и все, что еще можно. Мечтал собрать коллекцию жуков, костей, бабочек и т. д. Не мог определенно сказать, что лучше: алгебра или футбол, Эвклид или бисквит». За начальной школой последовала учеба в Вестминстер Скул, и наконец, Алан Милн поступил в знаменитый Тринити колледж Кембриджского университета на математический факультет.
В университете жажда знаний у Милна сменяется интересом к творчеству: он начинает сочинять стихи и рассказы и вскоре становится редактором студенческого журнала «Грант». Журналистика увлекает молодого человека настолько, что он решает сделать ее своей профессией. По окончании университета он устраивается работать в известный юмористический журнал «Панч», для которого начинает писать статьи, небольшие рассказы, фельетоны. Благодаря «Панчу» Милн и познакомился со своей будущей супругой Дороти де Селинкур. Она была крестницей шефа Милна, который как‑то, отправляясь к ней на день рождения, прихватил с собой и молодого журналиста. Роман Алана и Дороти довольно быстро завершился свадьбой, но радость их семейной жизни омрачила разразившаяся вскоре Первая мировая война.
Романтика боя никогда не была близка Милну: по своей натуре он был философом-пацифистом, умеющим любой серьезный конфликт превратить в объект для своей иронии. Но в 1915 г. он почему‑то откликнулся на призыв лорда Китченера с плаката «Ты нужен своей стране» (удивительно напоминающий наш плакат 1918 г. «Ты записался добровольцем?») и был зачислен в офицеры Британской армии.
Милн попал на Восточный фронт во время боев на Сомме. Вскоре после его прибытия осколком гранаты убило лучшего друга Милна, Эрнеста Пуша, «как раз, когда тот собирался выпить чаю». В качестве лейтенанта службы связи Милну приходилось несколько раз участвовать в рискованных вылазках по прокладке телефонного кабеля, подниматься из окопов в атаку, где на глазах у него гибли товарищи. Однажды он прочел рапорт одного капитана, который докладывал начальству, как смело умирали солдаты: «Я видел, что все убитые лежали на земле лицом к врагу». Это уже выходило за грань понимания: «Я почувствовал, что становлюсь больным от окружавшего меня кошмара интеллектуального и нравственного разложения», — вспоминал впоследствии Милн. Сложно сказать, чем бы закончилась для писателя военная служба, если бы он не подхватил окопную лихорадку и с ней не был бы эвакуирован в Англию. Известно, что Первая мировая породила в стране целое «потерянное поколение» молодых людей, которые, вернувшись с фронта, так и не смогли найти себя в мирной жизни. Милна и на этот раз выручило чувство юмора. Он начинает писать сценарии и пьесы, где с тонким юмором показывает светскую жизнь англичан. В умении мягко подшучивать над своими соотечественниками с Милном мог бы посоперничать только другой англичанин, Пэлем Вудхауз, автор рассказов об аристократе Берти Вустере и его камердинере Дживсе. Милна с Вудхаузом долгие годы связывала крепкая дружба.
К Милну приходит первый литературный успех, в связи с чем он решает уйти из «Панча» и полностью посвятить себя писательскому труду. К этому времени у Алана и Дороти Милн рождается сын. Супруги хотят, чтобы у них был свой дом, поэтому переезжают из Лондона в Сассекс, в Котчфорд Фарм, послуживший прообразом сказочного леса, где произошли все основные события из книг о Винни Пухе.
Феномен Винни Пуха
С рождением сына наступает новый этап в творчестве Милна: он начинает писать о детях. Сначала это сказки и стихи, позднее объединенные в сборники «Когда мы были очень маленькими» и «Теперь нам шесть». И наконец, он совершает отнюдь не бесспорный шаг в литературе: сочиняет истории якобы для своего сына с участием мальчика и его игрушек. Так реальный Кристофер Робин, едва придя в этот мир, сразу же попадает в мир большой литературы.
Этот писательский поступок Милна вызвал много нареканий как со стороны критики, так и со стороны собственного сына, которому постоянные ассоциации с мальчиком из «Винни Пуха» значительно осложняли жизнь, особенно в годы учебы. Критиков же и собратьев по перу раздражало, что при огромной популярности милновских детских книг и стихов сам писатель вовсе не был таким уж фанатичным папашей. У его сына с младенчества была нянька (как это принято во всех «добропорядочных английских семействах»). Надо сказать, что и няню Милн «обессмертил», введя в свои стихи. Не будучи сам убежденным христианином, Милн доверяет няне заложить начатки христианского воспитания в своего ребенка. Это нашло отражение в стихотворении «Вечерняя молитва» (Vespers) — первом произведении, героем которого становится мальчик по имени Кристофер Робин. Стихотворение психологически очень точно передает поток сознания ребенка, когда просьбы о помиловании родителей перемежаются какими‑то бытовыми подробностями, воспоминаниями о прошедшем дне. Создается некий комический эффект, когда после «Господи, помилуй мамочку» малыш тут же вспоминает, как весело ему было купаться в ванной. Но в этом и состоит одна из особенностей писательского юмора: автор не иронизирует по этому поводу, не смотрит на своего героя свысока, а наоборот, словно сам перевоплощается в ребенка, чтобы передать его мысли и чувства. Милна нередко упрекали в том, что сам‑де он никогда не читал Кристоферу Робину своих рассказов и стихов о нем. Но дело здесь не в отсутствии отцовской любви, а в том, что рассказы и стихи Милна о детях были написаны не для детей, по крайней мере, не для маленьких детей. В этом отчасти кроется и секрет популярности «Винни Пуха» у взрослых. Этой книге, как никакому другому произведению детской литературы, посвящено немало серьезных литературоведческих и философских исследований, включая анализ Винни Пуха с точки зрения китайской философии («Дао Пуха» Б. Хофф) или психологии («Пуховая путаница» Ф. Крю) и др. В них разбираются герои с точки зрения их темпераментов и архетипов; детские игрушки Милн наделил реальными человеческими характерами. Впрочем, он и сам этого не отрицал; так, например, он признавался, что ослик Иа был «срисован» им с одного из редакторов «Панча». Но есть и другая особенность «Винни Пуха», которую точно подметил замечательный писатель Борис Заходер, переложивший сложный язык Милна на русский. Он пишет: «У героев Милна помимо "натуральности" есть и еще одна общая черта. Все они наивны. Наивно интригует Кролик, наивно выражает свой пессимизм и скептицизм Иа-Иа. И, конечно же, наивен великий мудрец, поэт-философ "с опилками в голове" — Винни Пух. В своей наивности он провозглашает великие истины — и они вызывают у слушателя не протест, а радостное приятие. По-видимому, тут кроется некий психологический закон: чтобы любить героя, он не должен быть умным… А если совсем всерьез: мне почему‑то кажется, что именно эту детскую черту — наивность — имел в виду Спаситель, сказав: "…истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное"».
Заходеру, как никакому другому переводчику «Винни Пуха», удалось необыкновенно точно передать дух милновского текста, его мягкую иронию, скромно прикрывающую авторскую любовь ко всем своим персонажам, точно к своим детям. В то же время Заходера часто упрекали в том, что он весьма вольно обошелся с оригиналом, опуская целые куски. В связи с этим в 90‑е годы появились новые переводы «Винни Пуха», точно следующие «букве» оригинального текста. Наиболее известный из них — перевод Виктора Вебера и Натальи Рейн (стихи), несколько раз выходивший в издательстве «ЭКСМО». В нем автор дает героям Милна «более точные» имена: Хрюка, Тигер, Хоботун (Слонопотам). Хотя сам текст произведения в этом переводе представлен более полно, но книга вряд ли от этого выиграла, поскольку родители, воспитанные на заходеровском «Винни Пухе», вряд ли смогут читать детям этот перевод, грубые выражения которого безжалостно режут слух.
В отличие от «Винни Пуха» другие произведения Милна совсем не окружены таким вниманием переводчиков: многие из его романов и пьес до сих пор не переведены на русский язык. И это не случайно: при всем таланте Милна ни в раннем, ни в позднем творчестве ни одной из его книг не удалось даже приблизиться к успеху «Винни Пуха», хотя сам писатель не считал его своим самым значительным произведением.
Отцы и дети
Весь «детский» период творчества Милна охватывает всего лишь несколько лет, с 1921 по 1928 год. Больше он к детской тематике не возвращается: Кристофер Робин вырос, и вместе с повзрослевшим сыном уходит из жизни Милна мир детства. Все, что он впоследствии создал для детей, — это инсценировка по книге «Ветер в ивах» Кэннета Грэма. Сын Милна вступил в подростковый возраст, и здесь у них нашлось много общих интересов: любовь к математике и игре в крокет. Отношения между отцом и сыном в это время укрепились, но все же не были лишены своеобразия. Как вспоминает Кристофер Робин, его родители никогда ничего не делали вместе, и ему приходилось постоянно делить между ними свое время. «Это было очень мудро, зато потом, когда папа и мама встречались, им всегда было что рассказать друг другу. С кем‑то из них обязательно случалось что‑то забавное, и тогда они могли долго смеяться и казались совершенно счастливыми».
Окончив школу, Кристофер, кажется, идет по стопам отца: сначала поступает в Кембриджский университет, потом отправляется на фронт, участвует в сражениях Второй мировой, и наконец, берется за перо. «Мой отец никогда не хотел, чтобы я стал писателем, — писал Кристофер Робин Милн, — да и я только в редкие минуты жизни желал для себя писательской судьбы. Отец всегда боялся, что если я начну писать, то мы неизбежно начнем сравнивать себя друг с другом и судить, кто из нас лучше, кто хуже. А он больше всего на свете ненавидел дух соперничества». И все же Кристофер Робин написал две книги — «Волшебные места» и «Тропинка среди деревьев» — в память о своих родителях, о детстве, о том, какую роль в его жизни сыграла история с Винни Пухом. По милости отца ему долгое время пришлось доказывать окружающим, что он не «мальчик из книжки», и до конца своих дней получать гневные письма от неблагодарных юных читателей, которых возмущало его нежелание быть только «хозяином Винни Пуха». Одна такая читательница ему писала: «Если бы я была Кристофером Робином, я бы очень этим гордилась, а вам должно быть стыдно за то, что вы не испытываете чувства гордости» и т. д. Кристофер всю жизнь доказывал, в том числе и самому себе, свое право на самостоятельную судьбу.
В 1948 г. Кристофер против воли матери женился на своей кузине Лесли де Селинкур, уехал из отцовского дома в Дартмут и занялся книжным бизнесом. Долгие годы он существовал только на доход от своего книжного магазинчика и только после смерти матери (в 1972 г.) стал получать незначительный процент от книжных гонораров отца. После своего отъезда Кристофер Робин виделся с родителями всего несколько раз. Семейный разлад сказался на состоянии Алана Милна. После отъезда сына он почти ничего не писал. В 1952 г. вышла последняя книга его эссе «Из года в год», и в этом же году с ним случился инсульт, от которого он не оправился. В 1956 г. писателя не стало. Его супруга без согласования с сыном продала авторские права на Винни Пуха компании Уолта Диснея. Это усугубило и без того натянутые отношения: Кристофер не виделся с матерью до самой ее смерти. Так случилось, что и игрушки Кристофера Робина оказались в Америке: Алан Милн незадолго до смерти отдал их для проведения выставки. В Америке Винни Пух стал одним из самых ценных литературных героев: его имя принесло новым хозяевам огромные барыши (и сейчас приносит около 6 млрд долларов ежегодно). Именно имя, потому что новый Винни Пух, созданный американскими кинематографистами, не имел ничего общего с милновским Пухом, за исключением имени. То есть сначала Кристофер Робин пытался откреститься от Винни Пуха, а потом и Винни Пух зажил своей жизнью без прежнего хозяина.
К счастью, Кристофер Робин никогда не относился к своему плюшевому другу как к выгодному коммерческому проекту — для него это была память о детстве, память об отце. А потому именно Кристофер Робин уже в преклонных годах встал на защиту Волшебного леса, где он в детстве играл с Пухом, когда тот оказался под угрозой уничтожения из‑за строительства промышленных предприятий. Благодаря Кристоферу Робину лес сохранился до наших дней, и его украшает мемориальная доска, напоминающая о том, что здесь был создан целый мир — мир удивительных героев книг писателя Алана Александра Милна.
