«В чем причины демографического кризиса в Европе? Почему Европа заселяется иммигрантами? Что происходит с традиционными ценностями? Чем это грозит в исторической перспективе?» — все эти вопросы закономерно возникают при взгляде на современный «Европейский дом».
Сегодня уже ни для кого не секрет, что европейские страны, включая Россию, испытывают серьезный демографический кризис. Эта проблема не абстрактна, о ней трудно спорить — существуют четкие показатели, одним из которых является коэффициент рождаемости.
Только для воспроизводства населения, не говоря о приросте, в условиях низкой смертности этот коэффициент не должен быть ниже 2,1. Ни одна страна Европы до этого показателя не дотягивает.
Вес страны в современном мире во многом определяется ее экономическим потенциалом. Экономика, в свою очередь, основана на труде граждан и непосредственно зависит от количества трудоспособного населения. Сегодня благодаря высокотехнологичной медицине продолжительность жизни в Европе высока. По прогнозам социологов, скоро останется недостаточно работоспособных граждан, которые смогли бы позаботиться о растущем количестве пенсионеров. Кроме того, сокращение рождаемости компенсируется притоком мигрантов, и это, в свою очередь, также рождает целый комплекс проблем.
Среди причин, приведших к демографическому кризису, называют девальвацию семейных ценностей. Но и демографический кризис, и кризис семейных ценностей — это лишь верхушка айсберга. Настоящие причины лежат глубже.
Как решают проблему в Европе
Правительствами европейских стран проводится политика, направленная на поддержку семьи. Конкретная проблема — конкретные способы ее преодоления. Несмотря на то что в разных странах способы помощи различаются, их направления в целом схожи. В основном это поддержка малообеспеченных семей, предоставление налоговых льгот и пособий многодетным семьям, а также обеспечение доступности детских садов и яслей. Кроме действий каждой отдельной страны, для борьбы с общим недугом государства стараются скоординировать свои законодательства на уровне Европейского союза.
Например, активно ведется обсуждение, как предоставить гражданам возможность наилучшим образом сочетать карьеру и семейную жизнь. Не так давно, в марте 2010 г., была принята Директива ЕС, предписывающая членам Содружества внести в свои законодательства обязательный 4-месячный отпуск по уходу за ребенком, таким образом увеличив его на месяц. В документе проговаривается, что этот отпуск должны получать все работающие родители, как мужчины, так и женщины, с гарантией возвращения на свое или равноценное рабочее место. Тем самым родителям дается возможность больше времени проводить с семьей, а также возможность равномерно распределять заботу о детях между отцом и матерью.
Все эти меры, безусловно, носят положительный характер. Надо отдать должное руководствам стран — они постоянно расширяют программы поддержки семьи. Но эти меры интересны также и по другой причине. На них стоит обратить внимание, потому что они выявляют взгляд европейцев на причины демографического кризиса.
Мало денег, нет времени
Предполагается, что если помочь населению материально и дать возможность брать отпуска, рожать будут больше. Однако с этим можно поспорить, учитывая, что рождаемость в семьях иммигрантов с низким достатком выше, чем у коренных европейцев. Сами они, отвечая на вопрос социологов, почему у них нет детей, говорят, что не хватает необходимых средств. Возьмем для примера некую пару москвичей. Они живут в полном достатке, каждый имеет свой автомобиль, у них есть квартира (что так важно в Москве), работа с хорошим доходом. Но жениться и заводить детей они не торопятся. Причина — «пока недостаточно средств». Возникает закономерный вопрос: сколько же будет достаточно, чтобы создать семью?
Некоторые исследователи обращают внимание на то, что меняется отношение к детям. Ребенок оказывается главным в семье, все крутится вокруг него, тогда как традиционно нормой является главенство отца. В результате дети стали дорогим удовольствием, поскольку для родителей теперь чрезвычайно важно, чтобы их отпрыски ни в коем случае не чувствовали себя материально ущербными. На первый план среди приоритетов родителей выходит желание подороже одеть ребенка, записать его во всевозможные престижные клубы по интересам, купить ему хороший телефон, потом машину и т.д… На 10 детей средств не хватит, так пусть хотя бы один ребенок поживет «как нормальный человек». Отсюда становится ясно, что причина уже не просто материальная, она выходит в область жизненных ценностей.
Нехватка времени — вопрос того же порядка. Главным в жизни европейца становится самореализация (читай — карьера), и она занимает все его время. Женщины при этом не должны подвергаться дискриминации: апологеты феминизма призывают общество забыть стереотипную роль женщины-домохозяйки и дать ей возможность реализовать свой умственный и творческий потенциал на работе. (То, что это может получиться и дома с детьми, их не интересует.)
Работа становится нужна не для того, чтобы иметь возможность создать семью, скорее, теперь семья — это приятный «бонус», который возможен только в том случае, если он не станет мешать работе.
Из всего вышесказанного следует вывод, что попытки правительств подтолкнуть людей к рождению ребенка с помощью льгот и привилегий не будут эффективны, поскольку европейцы просто не хотят создавать семьи.
И если не деньги и время, тогда что является причиной низкой рождаемости и создания браков преимущественно в зрелом возрасте? Предположив, что эта причина может лежать в области личностных ценностей, посмотрим, какие ценности предлагает миру современная Европа.
Мода на толерантность
В одной из популярных социальных сетей в графе «религиозные взгляды» часто можно увидеть такую фразу: «главное — быть толерантным». Это кредо новой Европы. Они верят, что однополые браки — это тоже семья, что усыновление детей такими «семьями» — это нормально, что родителям нельзя наказывать детей, поскольку нарушаются их права.
А если ты не согласен — ты не толерантен, ты не современный человек. Ведь нужно бороться за права меньшинств. Вот, например, в мае 2010 года в Англии арестовали проповедника, баптиста Дейла Макальпина, который на улице одного городка раздавал листовки с объяснениями десяти заповедей. Он говорил, что гомосексуализм — это грех, и его, обвинив в гомофобии, отвели в участок. Получается, что Священное Писание также нарушает права человека, называя содомию грехом. Если кто-то высказывает свое отрицательное отношение к этому явлению, ЕС сразу выступает с критикой. Когда в Сербии и Албании прошли акции протеста против гомосексуалистов, им сразу дали понять, что те, кто не уважает права человека, не сможет рассчитывать на приглашение в их союз.
Привлекая материальным благосостоянием, ЕС заманивает в свою область влияния экономически менее развитые страны; и те, чтобы соответствовать европейским ценностям, должны согласиться с их пониманием прав и свобод человека. Однако для многих стран, где сильны традиционные ценности, с Европой стали ассоциироваться понятия разврата и распущенности. Европейцы ясно дают понять, что они сотрудничают только с теми, кто толерантен и соблюдает права человека — то есть готов принимать за норму то, что считалось грехом многие века. Вот ценности исламской культуры и оказались сильнее современных европейских. Мусульмане живут на их земле и не уважают образ их жизни. Ни один правоверный мусульманин не станет уважать страну, которая пропагандирует гомосексуальные отношения. Европа хочет, чтобы приезжие работники ассимилировались, а они не хотят отождествлять себя с культурой, противоречащей их нравственным законам.
К счастью, пока об этих проблемах говорят. Актуальные идеи пока не завлекли умы настолько, чтобы обсуждения прекратились. Однако скоро редкие голоса нетолерантных потеряются в ликовании современных людей, и уже никто не поставит под сомнение, что семьей можно назвать, к примеру, сожительство троих мужчин. Само понятие семьи трансформировалось не только в общественном сознании, но и в официальных документах. Теперь есть «семья в традиционном понимании этого слова» и другие современные модели семейных отношений. Вариаций названий в зависимости от отдельной страны много, но практически все сводятся к термину «гражданское партнерство»: зарегистрированный союз двух людей любого пола с ограниченными или полными правами, которыми обладают «традиционные пары». Понятие «брак» стало дискриминирующим, поскольку этот термин закреплен за регистрацией людей противоположного пола. В погоней за соблюдением прав меньшинств европейцы доходят до абсурда. Замечательным примером стало серьезное обсуждение перспективы запрета использования слов «отец» и «мать» в документах Совета Европы — пущенной бульварной немецкой газетой сплетни, которую весь мир принял за истину. Наше сознание допускает возможность такого абсурда, а значит, происходящее от него действительно недалеко.
Права молодежи
Кроме прав женщин и гомосексуалистов, европейцы заняты и обеспечением прав детей. Проявляется эта забота весьма своеобразно. В обществе набирают силу идеи разрыва связей между детьми и родителями. Детям стремятся внушить, что у них есть отдельные от семьи права, причем такие, о которых ребенок бы и не подумал, не предложи ему общество эти права. Например, право на получение сексуального образования. При его провозглашении не упоминается о праве родителей решать, считают ли они нужным дать своему ребенку такое образование.
Об этом праве заявлено в заключительном документе по итогам Международной конференции по делам молодежи, проходившей в августе 2010 года под эгидой ООН в Мексике. 122 страны подписались под документом, где ни разу не упоминается слово «родители». Тенденция решать проблемы детей без участия семьи налицо.
Более того, в обществе получила развитие мысль, что ребенок должен обязательно знать, что у него есть права; и если они ущемляются родителями, то он может на них и пожаловаться. Такое грубое вмешательство в семью может ее просто разрушить. Ярким проявлением подобного вмешательства стала ювенальная юстиция, о введении которой сейчас ведутся дебаты в российском обществе. Кроме труднейших вопросов беспризорников и малолетних преступников, в ее сферу включены и проблемы детей внутри семьи. Государство предлагает взять на себя роль контролера нравственности и адекватности отношений в семье. На практике это сводится к следующему: социальный работник может посчитать, что ребенку с родителями плохо и что лучше ему будет в приюте. Семье не оставляют права решать самой, что для нее хорошо. Детям же прививается понятие того, что родители могут неправильно их воспитывать. А если у ребенка нет веры в родителя, то кому ему верить? Кто на земле любит его сильнее папы с мамой? Государство? А государство допускает случаи вопиющей несправедливости и беззакония. Например, во Франции у родителей отбирают детей на основании того, что те «удушают своей любовью». На таком основании забрали дочь у актрисы Натальи Захаровой во Франции: девочка жила в приюте, сменила несколько приемных семей, и с конца 90-х годов вопрос о возвращении ребенка матери так и не решен, хотя он поднимался даже на встречах президентов России и Франции.
Так нужна ли семья?
На фоне идей свободы, равенства и толерантности потерялся сам смысл, ради которого создавались семьи и рождались дети. Если любишь человека, зачем нужен штамп в паспорте? Если не понимаешь смысла устаревшей традиции, зачем тогда бездумно следовать ей и идти в ЗАГС? Только затем, что это удобно с юридической точки зрения? Так и эта причина скоро уйдет: есть же страны, где «гражданский брак» приравнивается к зарегистрированному. Для современного человека, не скованного религиозными доктринами, смысл найти действительно сложно.
Вопрос «зачем жениться?» не возникает только в одном случае: когда смысл брака находят в помощи друг другу в деле спасения души, в исполнении Заповедей Божьих, в облегчении земных тягот супруга, понимая при этом, что только двоим — без Бога — это не по силам. Потому семейные ценности, скорее всего, будут и дальше терять свою роль в жизни современного человека западной цивилизации при сохраняющейся тенденции к ее обезбоживанию.
Ведь земная любовь — это икона любви Божьей. Как Господь создал мир в акте любви, так и нам дал возможность дарить жизнь в акте любви. Нет любви — нет детей, а европейцы, похоже, просто разучились любить. Где желание своей независимости от другого — там свободные отношения. Где желание личной свободы — там отсутствие детей. Где желание реализации своих сексуальных пристрастий — там гомосексуализм. Европейцы уже слишком привыкли жить для себя, а любовь — это жизнь для другого, и к такой жизни они, может быть, уже не готовы.
И если Европа не успеет вовремя оглядеться и понять, что этот путь чрезвычайно опасен, ее, возможно, ждет участь многих цивилизаций, которые могли похвастаться и экономическим развитием, и свободой нравов. Где они сейчас?
