У каждой семьи, у каждого человека свой, особенный путь к храму. О том, какие тернии ему встречаются на этом пути в наше непростое время, рассказывает протоиерей Павел Гумеров.
Характеризуя отношение к вере наших родственников или знакомых, мы часто не просто говорим, что он – православный или крещеный, но добавляем еще и «воцерковленный», если хотим подчеркнуть, что человек не только принял таинство крещения, но еще знает и соблюдает православные традиции. Формально все верно: воцерковленным мы называем человека, который регулярно ходит в храм, исповедуется и причащается, читает утром и вечером молитвенное правило, соблюдает посты. И все же, на мой взгляд, «воцерковление» – это нечто иное, чем просто соблюдение определенных православных канонов. Это когда человек ходит в храм и молится потому, что у него есть в этом внутренняя потребность.
Мы знаем множество примеров из нашей дореволюционной истории, когда человек был крещен и даже как минимум раз в год причащался, но при этом внутренне оставался совершенно далеким от Церкви. До 1917 г. крестили всех поголовно, кроме иноверцев, иначе человек не мог получить метрики; справку о причащении нужно было предъявлять на работе, в результате большинство населения России в начале XX века было только внешне церковным, что привело к печальным последствиям, когда после революции люди стали легко разрушать храмы. Известен факт, что и Владимир Ульянов (Ленин), богоборец и инициатор гонений на Церковь 1920-х годов, в школе имел отличные оценки по Закону Божию, хорошо разбирался в православном вероучении. Ему пришлось повенчаться со своей женой, Н. К. Крупской, когда он находился в ссылке в Шушенском. На этом настояла полиция: в противном случае невесте, исповедавшей свободную любовь, пришлось бы отправиться домой. Сохранились даже воспоминания Надежды Константиновны, где она пишет, что Ленин после венчания перестал петь любимый им романс Даргомыжского «Нас венчали не в церкви».
