Что такое наказание? Как себя вести, если ребенок сознательно демонстрирует неповиновение? Приемлемы ли телесные наказания? Что делать, если все способы воздействия исчерпаны?
Беседа с протоиереем Александром Ильяшенко — настоятелем храма Всемилостивого Спаса в бывшем Скорбященском монастыре г. Москвы.
— Воспитание во многом опирается на систему правил, которые дают ребенку возможность понять разницу между дозволенным и запрещенным и которые надо выполнять. Вполне понятно, что для нормального развития ребенка в семье необходима атмосфера дисциплины. Как поддержать такую атмосферу в семье без наказания? И что такое наказание, с вашей точки зрения?
— Если рассматривать наказание с точки зрения славянского языка, то слово это означает: «сказ», «указ», «наказ», то есть некую передачу информации. И наказание по-славянски — обучение, связанное с некоторой строгостью: не расслабленное, а требующее от человека концентрации. Вот что такое наказание. Поэтому когда ты человека воспитываешь, вовсе не обязательно наказывать его в смысле какого-то физического воздействия...
Последнее очень распространено и просто говорит о том, что мы плохие воспитатели. А хороший педагог, коим, без сомнения, является и родитель, практически может не наказывать своих учеников вот в таком грубом смысле, ведь само по себе обучение уже есть наказание — некий наказ человеку. Например, мать наказывала сыну: «Делай то-то и то-то, и не делай того-то и того-то». Она делает строгое внушение, иначе говоря, дает определенное задание, цель которого – добиться от человека послушания и правильного выполнения этого задания.
Я бы хотел сказать об одной очень важной вещи, которой, на мой взгляд, сейчас не придается никакого значения. Что такое презумпция невиновности?
— Скорее всего, право считаться невиновным, пока виновность не доказана...
— Замечательно! А следовательно, мы должны относиться друг к другу исходя из этого принципа очень доброжелательно! Пока не установлено совершенно категорически и однозначно, что человек виновен, — он невиновен, он свободен, и к нему ты должен относиться так же, как к себе: с уважением, доброжелательно... Это касается, в целом, и отношений между людьми, в том числе между родителями и ребенком! А у нас этот принцип из жизни ушел!
— Да-да, мы часто додумываем сами за другого человека...
— Вот-вот! Как-то я принимал исповедь, и подряд несколько человек подошли, это были женщины, и каждая в каком-то контексте сказала: «Вот, наверное, батюшка, вы про меня думаете то-то и то-то!» «Ну, прости, моя родная, вот точно я этого не думал! И никогда не думай, будто кто-то думает то, что ты думаешь, что он думает!» Некий каламбур получился, но он отражает нашу подозрительность. Это во-первых. А во-вторых, почему-то, если мы начинаем домысливать, то домысливаем только негативы! Вот я той женщине тоже сказал: «Ты, наверное, очень прозорливая, но почему-то твоя прозорливость носит только негативный характер!»
Это грубейшее нарушение принципа презумпции невиновности: ты не имеешь права ничего домысливать без фактов!
— Согласна с вами, отец Александр: ребенка часто превентивно наказывают из благого желания оградить его от плохих поступков!
— Да! А значит, мы позволяем себе подозревать, значит, позволяем себе не уважать, позволяем негативным «прозорливостям» бесчинствовать в нашем сознании, и шить обвинения, именно шить, не имея никаких оснований! Поэтому получается, что нас циклит на этих самых наказаниях!
Если ты к человеку относишься спокойно, по-человечески, то тогда наказание в какой-то мере превращается в то, что так удачно выражено в книжке Астрид Линдгрен «Малыш и Карлсон»: помните, Карлсон нарядился привидением и говорит забравшимся в дом жуликам: «Я привидение дикое, но симпатичное, сейчас я вас настигну, и тут-то вам станет весело!» Вот таким должно быть наказание: воспитатель должен уметь изображать гнев, это и Макаренко писал, он должен быть в какой-то мере артистом, уметь быть «диким и симпатичным»!
— Но кажется, в реальной жизни практически это невозможно!
— Именно в реальной жизни так должно быть! А не получается потому, что мы не ставим перед собой такую задачу! Мы почему-то охотно берем на себя роль полицейского и играем роль карательного органа.
— Батюшка, позвольте возразить: ребенок от ребенка сильно отличается, не все так благостно!
— И родитель от родителя тоже отличается, правда? Заметьте, родитель, которого его родители воспитывали в уважении, с чувством юмора, в доброжелательности и не ставили себе задачу карателя, своих детей будет так же воспитывать! У нас утрачено умение доброжелательно друг к другу относиться! А родительское мастерство передается из рук в руки, от сердца к сердцу. У нас на сайте (pravmir.ru) в рубрике «Непридуманные рассказы о войне» приводится такой диалог — это рассказывала старушка нашей прихожанке. Дело происходило перед войной, еще будучи маленькой девочкой, она спрашивает у отца:
— Папочка (крестьяне, заметьте!), можно я сегодня в храм?
— Нет, доченька, — отвечает отец строго.
— А почему, папочка? (Смотрите, не права качает! Какой уважительный диалог, правда?)
— Ты сегодня по улице шла? Шла. Ты старушку видела?
— Видела.
— А ты ей в пояс поклонилась?
— Нет, папочка.
— Почему же ты ей в пояс не поклонилась? Она перед тобой жизнь прожила, дорожку тебе проложила... Нет, доченька, ты в церковь не пойдешь!
— Ну-у, это пример для сегодняшней жизни просто невозможный, даже для 50–60-х годов фантастика — хотя дети тогда всякий раз здоровались с чужими взрослыми или уступали место, но чтобы в пояс кланяться?!!
— Так это норма! Мы же все говорим о том, как нам наказывать, а не как воспитывать! Мы утратили норму, дико утратили! Практически только в литературе можно увидеть, что такое норма! Поймите, речь не идет о том, чтобы механически воспроизводить и фотографировать прошлое. Речь идет о нормальном взаимном уважении и доброжелательности: никто прав не «качает», никто своей властью не злоупотребляет, а есть только любовь: и папина к дочке, и дочкина к папе. Вот и все наказание...
— Но согласитесь, дорогой батюшка, дети сегодня совсем другие: эгоизм, непочтительность, непослушание, если не сказать разнузданность, — так что без наказания порой и не справиться.
— Это потому, что воспитывать нужно прямо с самого грудного возраста, чуть ли с внутриутробного. Надо, чтобы муж берег жену, чтоб ей было хорошо, чтобы она была радостная и ровная: а как известно, спокойствие матери — здоровье ребенка! Если мамочка контролирует ситуацию, то опять таки никого наказывать не придется. Ведь очень легко вычисляется, чего там ребеночек через какое-то время захочет — пожалуйста, действуй с небольшим опережением, владей инициативой. Главное, в любой ситуации родитель должен видеть перспективу того, что делает: необходимо анализировать ситуацию, пытаться просчитывать последствия своих поступков.
Приведу личный пример, он простой. Маленький ребенок любит все трогать. Я всегда ношу очки, никогда не снимаю их. Совершенно ясно, четко и спокойно я говорю ребенку: «Нельзя трогать очки». Со всей любовью я отодвигал его ручку — «Нет, нельзя, со всем удовольствием поцелую твою ручку, поглажу по головке, но брать очки нельзя...».
Понимаете, родитель должен играть на своем поле, а не на том, куда его ребенок заманивает. Если твоя задача быть родителем любящим, умным, бодрым, с чувством юмора, значит, ты с этого поля не уйдешь, ты не позволишь, чтобы тебя куда-то уводили. Правда, у детишек инструментик такой есть, что душу без скрипа вынимает, — не заметишь, как он тебя из себя вывел! А ты вот не выводись, ребенок должен чувствовать: как бы ни старался — ничего у него не получится!
— В вашем случае совершенно очевидна определенность и уверенность: вы знаете, чего хотите и почему. Многие из современных родителей не уверены в себе. Ребенок в свою очередь чувствует эту тревогу, и у него также растет ощущение внутреннего дискомфорта. И вот на приеме у психологов все чаще оказываются «дети-короли» вместе со своими безоружными родителями. Устанавливать границы, без которых ребенок превращается в тирана (сам же от этого страдая), им уже приходится силой.
— Основа воспитания, повторюсь, не наказания, а воспитания: ты должен знать, что делаешь и почему! Так вот, надо учить родителей, как воспитывать детей, чтобы не пришлось учить, как и за что наказывать.
Приведу замечательный пример, есть рассказ «Миша Ласкин» замечательного писателя Бориса Шергина, давно покойного. Чудный мальчик Миша Ласкин и мальчик Борис подружились. У Бори отец корабел, строил карбас. Карбас спустили на воду, и уже на воде достраивали его. После школы мальчишки помогали Борькиному отцу: прибегут на пристань, руками помашут — присылают за ними лодку, так они перебираются на карбас, папе помогают. Вот как-то Боря подумал: «Ну что я Мишку ждать буду — не буду!» Прибегает на берег, машет руками — лодочки нет. Кричит, кричит, но лодочка появилась, только когда на берегу Мишка появился. Перебрались мальчишки на корабль, Борин папа строго и печально сказал сыну: «Ты убежал от Мишки потихоньку, ты обидел верного товарища — проси у него прощения и люби его без хитрости».
Вот это наказание на все времена и для всех людей: с полным уважением и никакого кровопролития! Опыт в золотую копилку! Как люди чувствовали по-настоящему, что такое хорошо, и что такое плохо! Взрослый должен сам очень хорошо знать, что такое хорошо и что такое плохо.
— Отрицая всякое насилие и наказание, избегая конфликтов с ребенком, родитель часто идет на поводу у собственного ребенка, становится на одну ступень с ребенком. Возможна ли такая дружба на равных между ними?
— Другом он своему ребенку может быть, но на равных нет. Отношения должны быть дружественными, но почтительными, подчеркнуто снизу вверх. Болтовня с ребенком на пустые темы — это скверная манера строить доверительные отношения, нужно доводить до его сознания высокое, доброе, серьезное!
— А если ребенок сознательно демонстрирует неповиновение?
— А это, значит, мамочка с самого начала, с младенчества сплоховала: ну, например, маленький ребеночек бьет мамочку ручкой — кто виноват?
— Мама, конечно. По большому счету, видимо, всегда виноваты родители...
— Не всегда. Кино или еще какая-нибудь ерунда так детей уродуют, что дети становятся неуправляемыми, да и школа та же... Почему у нас нет Филиппков, все думают, как бы смыться из школы, профилонить, прогулять? Об этом дети рассказывают с гордостью, а о том, чтобы учился хорошо, практически дети не говорят! Почему? Потому что норма ушла.
Так вот, мы должны думать о том, как эту норму восстановить, а не как ненормально действовать в условиях ненормы! Надо отношения приводить в норму вопреки господствующей ненорме. Если мы все это поймем, если все будем дружно искать способы нравственного оздоровления наших отношений, тогда все будет в порядке. А если же мы не знаем, какой из двух видов порки выбрать — это немножечко не то!
— Наказание детей родителями, как мне кажется, все-таки не воспринималось как что-то отрицательное, но как горькое лекарство, служащее ко благу человека. Вы считаете телесное наказание неприемлемым вообще?
— Я выпорол своего сына, одного из шести, за то, что он меня в глаза обманывал! Воспитание заканчивается примерно в шестнадцать лет. Умножим на шесть, получается девяносто шесть — за девяносто шесть «человеко-лет» — один раз «свистнуть», может быть, и можно.
У меня детей много, и я не могу и не хочу разбираться — доверять или нет. Поэтому действовал по такому принципу: если ты мне говоришь правду, я тебе верю, но если я узнал, что это неправда, — тогда берегись!
Человек может сделать что-то неправильно — мы тебя простим, если ты просишь прощения — повинную голову меч не сечет, человек имеет право на ошибку. Ты нашел мужество признаться, за это тебя можно уважать. Но если я тебе верю, а ты меня обманываешь, тогда как мы с тобой можем общаться? Я к тебе шпиона должен приставлять, который за тобой следить будет?!
— И все-таки, что делать, если все способы воздействия исчерпаны, а ребенок не слушается?
— Нужно, чтобы человек поставил себя перед лицом Божиим: Господи, грешный я человек. Для того чтобы изменить ситуацию, нужно начинать с себя, а не с окружающих. Если начнем каяться, у Господа просить и мудрости, и доброты, и добродушия, и вообще, много чего нам не хватает, то Он, видя наше покаяние, видя наше стремление к чистоте души, даст нам ее. «Блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят» — вот тогда жизнь начнет меняться. А если мы вместо того, чтобы конструктивно, одухотворенно менять свою жизнь, подумаем, какую бы плеточку взять и какое бы выбрать наказание, ставя себя на место судьи, а заодно полицейского и палача, — то плохой из нас вышел родитель!
